Глава 7. Продажа акций

Прошла неделя, прежде чем Монтегю снова увидел Люси. Она пришла на обед к Алисе в тот день, когда он случайно вернулся домой раньше обычного.
— Вчера я ужинала у миссис Фрэнк Лэндис, — сказала она ему. — И представьте, с кем там встретилась: с вашим другом, миссис Уинни Дюваль.
— Неужели?
— Мы с ней долго болтали. Она мне очень нравится
— Она всем нравится… О чем же вы говорили?
— Обо всем на свете, но, в сущности, об одном, — игриво ответила Люси.
— А именно?
— Какой же вы недогадливый. Миссис Уинни знает, что я ваш друг, и я почувствовала, что все ее слова, в сущности, адресованы вам.
— Ну, и что же она говорила мне? — улыбаясь, спросил он.
— Она хотела дать вам понять, что живет превесело и нисколько по вас не тоскует, — последовал ответ. — Она рассказала мне обо всем, чем сейчас интересуется.
— Не рассказывала ли она вам о бабубанане?
— О чем? — изумилась Люси.
— Видите ли, в последнее время, когда я ее видел, она все больше увлекалась индуизмом и только говорила, что о каких-то там свамис, гнанис и тому подобном.
— Нет, ни о чем таком она не упоминала.
— Значит, это увлечение у нее прошло, — сказал он. — Какое же следующее?
— Антививисекция.
— Антививисекция?
— Разве вы не читали в газетах, что ее избрали почетным вице-президентом какого-то общества, которому она пожертвовала несколько тысяч долларов?
— По газетам не так легко уследить за миссис Уинни! — ответил Монтегю.
— Она слышала ужасные истории о том, как хирурги мучают бедных кошек и собак, и непременно хотела обо всем мне рассказать. Более неподобающей темы для разговора за столом трудно себе вообразить. Она бесспорно великолепно выглядит. Я не удивляюсь, что мужчины без ума от нее. А волосы она поднимает со лба. По-моему, это делает ее похожей на египетскую принцессу.
— Она выступает во многих ролях, — заметил Монтегю.
— А правда, что она уплатила пятьдесят тысяч долларов за ванну?
— Так утверждает она и газеты тоже. Так что, наверное, правда. Дюваль сам говорил мне, что она обходится ему в миллион долларов в год, но, возможно, он сказал это в раздражении.
— Неужели он такой богатый? — спросила Люси.
— Не знаю точно; но он один из самых могущественных людей в Нью-Йорке. Его называют «банкир по системе».
— Я слышала, как мистер Райдер отзывался о нем.
— Полагаю, что не особенно благожелательно, — улыбаясь, сказал Аллан.
— Да, не особенно. Кажется, они поссорились. Не знаете из-за чего?
— Я об этом ничего не знаю, но Райдер — свободомыслящий человек, а Дюваль ведет дела с крупными дельцами, которые не любят подобных людей.
Люси замолчала, о чем-то задумавшись.
— А правда, что положение мистера Райдера так непрочно? Я думала, что Готтамский трест — один из крупнейших в стране. В его проспектах мелькают крупные цифры — семьдесят — восемьдесят миллионов.
— Что-то вроде этого.
— И эти цифры дутые?
— Я полагаю, что нет. Я не в курсе его дел, знаете ли. До меня только доходили слухи, например, о том, что он ведет слишком смелую игру. Примите совет и держите свои деньги в другом месте. Вам следует быть вдвойне осторожной, поскольку у вас есть враги.
— Враги? — в замешательстве переспросила Люси.
— Разве вы забыли, что говорил вам Уотерман?
— Вы хотите сказать, что Уотерман вступит в борьбу с Райдером из-за меня?
— Это звучит невероятно, но подобные вещи уже случались. Если бы кто-нибудь знал подоплеку битв, сотрясавших Уолл-стрит, он бы обнаружил, что многие из них имели аналогичное начало.
Монтегю сказал это между прочим, не имея в виду ничего конкретного. Он не следил за выражением лица Люси и не заметил, какое впечатление произвели на нее эти слова. Аллан перевел разговор на другую тему и на следующий день совершенно забыл о нем, как вдруг Люси позвонила ему по телефону.
Прошла неделя, как он написал адвокатам Смиту и Хансону по поводу продажи ее акций.
— Аллан! — спросила она. — Вы не получили еще ответа от этих людей?
— Нет.
— Я сегодня утром говорила с одним своим другом, и он подсказал мне шаг, который кажется важным. Не думаете ли вы, что было бы неплохо узнать, кого представляют эти адвокаты?
— Что это даст? — спросил Монтегю.
— Это помогло бы нам сориентироваться. Полагаю, им известно, кто хочет продать акции, а для нас важно знать, кто собирается их купить. А что если им написать, что вы не желаете вести переговоры через посредников?
— Но так же дела не делаются: я назначил цену, а они не ответили. Написав вторично, мы только испортим дело. Лучше уж постараться заинтересовать кого-нибудь другого.
— Но мне очень хотелось бы узнать, от кого исходит предложение. До меня дошли слухи по поводу этих акций. Право, я хотела бы узнать.
Люси повторила последнюю фразу несколько раз и, казалось, по-настоящему заинтересовалась всем этим. Монтегю недоумевал, кто мог с ней говорить и что она слышала по поводу акций. Но после предупреждений майора не стал расспрашивать ее по телефону.
— Я полагаю, что вы совершаете ошибку, но будь по-вашему.
Он сел и написал господам Смиту и Хансону, что желал бы поговорить с одним из владельцев их конторы, и отослал письмо с нарочным. Примерно через час явился к нему жилистый человечек с морщинистым лицом и острым взглядом и представился:
— Хансон.
— Я говорил с моей клиенткой относительно акций Северной миссисипской компании, — сказал Аллан. — Возможно, вам известно, что эта дорога строилась при довольно необычных обстоятельствах: большая часть акционеров были личными друзьями нашей семьи. Вот почему моя клиентка предпочла бы не иметь дела с посредниками, если только это возможно. Я хотел выяснить, не согласится ли ваш клиент договориться непосредственно с владелицей акций.
Монтегю заметил, что, пока он говорил, Хансон смотрел на него с явным удивлением. Не успел он закончить фразу, как это удивление сменилось презрительной усмешкой.
— Какую шутку вы собираетесь сыграть со мной? — спросил Хансон.
Монтегю был слишком поражен, чтобы рассердиться, и только пристально посмотрел на Хансона.
— Не понимаю вас, — сказал он.
— Не понимаете? — ответил его собеседник, смеясь ему прямо в лицо. — Похоже, я знаю больше, чем вы думаете.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что у вашей клиентки уже нет акций, о которых вы говорите.
У Монтегю перехватило дыхание.
— Нет акций?
— Конечно, нет, — сказал Хансон. — Она продала их три дня назад.
И, будучи не в силах отказать себе в удовольствии, добавил:
— Она продала их Стенли Райдеру. И, если хотите знать об этом больше, продала за сто шестьдесят тысяч долларов. А он выдал ей вексель на сто сорок тысяч сроком на полгода.
Монтегю был крайне поражен и никак не мог прийти в себя.
Мистер Хансон понял, что волнение Аллана неподдельно, и саркастически улыбался.
— По-видимому, мистер Монтегю, — сказал он, — вы позволили своей клиентке вас обойти.
Овладев собой, Монтегю вежливо поклонился.
— Я должен перед вами извиниться, мистер Хансон, — сказал он тихо. — Могу вас только заверить, что я тут совершенно ни при чем.
Он встал, дав понять, что визит окончен.
Когда дверь его конторы закрылась за Хансоном, Аллан ухватился за спинку кресла, чтобы не упасть, и стоял, устремив взгляд прямо перед собой.
— Стенли Райдеру, — прошептал он.
Монтегю повернулся к телефону и набрал номер Люси.
— Люси, это правда, что вы продали свои акции?
Она не могла выговорить и слова от изумления.
— Отвечайте! — закричал он.
— Аллан, — начала она, — вы на меня рассердитесь…
— Пожалуйста, отвечайте, — снова закричал он. — Вы их продали?
— Да, Аллан, продала, но я не думала…
— Я не желаю обсуждать это по телефону, — сказал он. — Я заеду к вам сегодня по дороге домой. Пожалуйста, не уходите — это очень важно. — И он повесил трубку.
Монтегю явился в назначенное время. Люси ждала его. Она выглядела бледной и сильно расстроенной, даже не встала к нему навстречу и не сказала ни слова, только пристально смотрела Аллану в лицо.
Оно было мрачным.
— Эта история причинила мне много огорчений, — начал Монтегю, — и я не хочу затягивать ее без необходимости. Я все обдумал и пришел к решению, так что это обсуждению не подлежит. Я отказываюсь вести ваши дела в дальнейшем.
— О, Аллан! — едва смогла произнести Люси.
Монтегю в руках держал портфель со всеми ее бумагами.
— Я привел все в полный порядок, — сказал он. — Здесь счета и письма. Теперь разобраться в них сумеет кто угодно.
— Аллан, — сказала она, — право, это жестоко!
— Мне очень жаль, — возразил он, — но я больше ничего не могу для вас сделать.
— Но разве я не имела права продать эти акции Стенли Райдеру?
— Вы имели полное право продавать их кому пожелаете, — ответил Монтегю, — но вы не имели права поручать мне вести свои дела и при этом скрывать от меня свои действия.
— Но, Аллан, — запротестовала она, — я продала их всего три дня назад.
— Я это прекрасно знаю, — сказал он, — но в тот момент, когда вы решили их продать, вы должны были сообщить об этом мне. И дело даже не в том. Вы пытались моими руками таскать каштаны из огня для Стенли Райдера.
Он заметил, как при этих словах она вздрогнула.
— Разве это неправда? — спросил он. — Разве не он просил вас получить через меня эту информацию?
— Да, Аллан, это действительно он, — сказала Люси, — но войдите в мое положение: я не деловая женщина и не понимала…
— Вы прекрасно понимали, что подло поступаете со мной, нечестно. В этом вся беда, вот почему я и не желаю впредь заниматься вашими делами. Стенли Райдер купил ваши акции, пусть Стенли Райдер отныне будет и вашим советчиком.
Он не намерен был пререкаться с ней дальше, но увидел, что эти слова сильно ее задели; узы старой дружбы все еще удерживали его.
— Понимаете ли вы, Люси, какой удар мне нанесен? — воскликнул он. — Представьте себе мое положение, когда я разговаривал с мистером Хансоном, ничего не зная, тогда как он знал все. Он знал, сколько вы заплатили, и даже то, что вы приняли вексель.
Люси смотрела на Монтегю широко раскрытыми глазами:
— Аллан! — воскликнула она.
— Теперь вы поняли, что это значит. Я говорил вам, что вы не сможете сохранять свои действия в тайне. Вопрос лишь о том, как скоро все, кому это станет известно, начнут шептаться, что вы убедили Стенли Райдера сделать это для вас.
Последовала долгая пауза. Люси сидела, устремив глаза в одну точку. Вдруг она повернулась к Монтегю:
— Аллан! Но вы же должны понять! Я имела право продать эти акции! Райдер нуждался в них. Он намерен организовать синдикат. Это была чисто деловая сделка.
— Я в этом и не сомневаюсь, Люси, — тихим голосом ответил Монтегю, — но как вы сумеете убедить в этом всех? Я уже говорил вам, что произойдет, если вы сблизитесь с таким человеком, как Стенли Райдер. Вы узнаете это, когда будет слишком поздно. Случай с Уотерманом должен был открыть вам глаза на то, что говорят люди.
Люси вскочила и посмотрела на него с ужасом.
— Аллан! — вскричала она.
— Что? — спросил он.
— Вы хотите сказать, что Уотерман позволил себе так поступить со мной, потому что Стенли Райдер мой друг?
— Именно это я и хочу сказать. Уотерман услышал сплетни на ваш счет и подумал, что если Райдер богат, то он в десять раз богаче.
Краска залила ее шею и лицо. Она стояла, нервно ломая руки:
— О, Аллан! Это чудовищно!
— Я тут ни при чем. Так устроен мир. Я это понял и старался, чтобы это поняли и вы.
— Но это ужасно! — сказала она. — Я не хочу этому верить, не хочу и допускать подобной мысли! Но я не могу из-за этого подло предать друга!
— Мне знакомо это чувство, — сказал Монтегю. — И я бы не оставил вас, если бы это был другой человек, а не Стенли Райдер. Но я его знаю лучше вас, поверьте.
— Вы не знаете его, Аллан, вы не можете его знать! — возразила она. — Поверьте мне, он хороший человек! Это человек, которого никто не понимает…
Монтегю пожал плечами.
— Возможно, — сказал он. — Я и раньше слышал нечто подобное. Многие люди не так плохи, как их дела, по крайней мере они очень стараются себя уверить в этом. Но вы не имеете права портить себе жизнь из жалости к Райдеру. Он сам создал себе репутацию и если бы действительно относился к вам хорошо, то не потребовал бы, чтобы вы жертвовали собой ради него.
— Он и не требовал, — ответила Люси. — То, что я сделала, я сделала по доброй воле. Я верю ему и не хочу верить рассказам о нем.
— Хорошо, — сказал Монтегю. — Тогда вам остается одно — идти своей дорогой.
Аллан говорил спокойно, хотя на сердце у него было тяжело. Он точно знал, какого рода речи Стенли Райдера склонили Люси к ее решению. Он смог бы развеять то ложное представление, которое Райдер сумел внушить Люси о себе, но что-то удерживало его. Возможно, инстинкт подсказывал Аллану, что Люси любит этого человека и никакие факты ее не образумят.
— Вы убедитесь во всем сами, — вот единственное, что он мог ей сказать.
И, не глядя на расстроенное лицо Люси, повернулся и вышел, даже не прикоснувшись к ее руке.