Эптон Билл Синклер (1878-1968) прожил девять десятков лет и выпустил девять десятков книг. Книги эти изданы более чем на пятидесяти языках мира. Видный критик Малкольм Каули в коллективной «Литературной истории Соединенных Штатов Америки» констатирует, что Синклер переводился больше какого-либо другого писателя XX века. Международное признание автора «Джунглей», писал он, объясняется рядом причин. Синклера признали любимым писателем международного рабочего движения, а позднее социал-демократов и коммунистов.
Но книги Синклера читали и широкие массы тех стран, где его произведения получили возможность распространяться, отчасти благодаря тому, что действие в них развивается быстро и однопланово, главным же образом из-за того, что каждый его роман, по сути,-документальный очерк об отдельных сторонах американской жизни: промышленности, больших городах, политическом движении или знаменитом судебном процессе. На это важное свойство произведений Эптона Синклера обратил внимание еще в конце 20-х годов его биограф Флойд Делл: «Другие современные наши американские писатели, может быть,-более тонкие психологи и знатоки человеческой природы, может быть, они лучше умеют анализировать и драматизировать извечные страсти человеческие. Но такая американская литература обычно не передает того, что собой представляет Америка в ее характерных чертах. А в романах и очерках Синклера она отражена целиком». Дело не столько в том, что книги его вместили в себя «всю» Америку, а в том, что «он рассматривает американскую жизнь с точки зрения классовой борьбы».
[Делл Флойд. Эптон Синклер М-Л , 1928, с. 5-7.]
Книги Синклера действительно давали возможность зарубежному читателю составить представление об Америке начала XX века, но и сама Америка «открывала» по ним себя, гляделась в зеркало, которое отнюдь ей не льстило, а безжалостно говорило в глаза правду. Лучшие произведения Синклера несут в себе сильный социально-критический заряд, и характер этой критики во многом сближает писателя с движением «разгребателей грязи», зародившимся в тот период в американской литературе и журналистике. Представители этого движения (наиболее известным из них стал Линкольн Стеффенс) ставили себе задачу расчистки «авгиевых конюшен» монополистического капитализма США путем предания гласности тайных мошеннических махинаций крупных корпораций и биржевых дельцов, обнародования фактов о злоупотреблениях промышленников и землевладельцев, путем обличения погрязших в коррупции и взяточничестве правительственных чиновников. Одним словом, не посягая на «священные» основы сложившейся в США общественно-экономической системы, «разгребатели грязи» надеялись с помощью реформ, всякого рода призывов ко «всеобщему соблюдению честности и законности», пробуждения сознательности у предпринимателей добиться радикального усовершенствования капитализма.
Их сенсационные разоблачения приводили порой к шумным скандалам, но были не в состоянии искоренить первопричины социального зла. А та «грязь», что представлялась им лишь досадными пятнами на стремительно мчащемся вперед локомотиве экономического развития Америки, была на самом деле даже не «отходом производства», не «шлаком», а питательной средой для буржуазии.
Вслед за Джеком Лондоном Эптон Синклер становится одним из ведущих приверженцев идей социализма в литературе США. Именно с этим направлением связаны его наивысшие творческие достижения, принесшие ему мировое признание. Герберт Уэллс подарил американскому прозаику экземпляр своей «Современной утопии» (1905) со знаменательной надписью: «Первому из верующих в социализм от второго верующего». Такой аспект надписи, видимо, не случаен,-Синклеру был присущ несколько «религиозный» оттенок веры в социализм. В одном из его романов прямо сказано, что социализм-это лишь «новая религия человечества или, можно сказать,- воплощение старой, ибо она подразумевает почти буквальное переложение всех заветов Христа».
Социалистические воззрения Эптона Синклера отличались изрядной наивностью и противоречивостью. Это отметил еще в 1915 году В. И. Ленин, рассматривая его антимилитаристскую брошюру «Социализм и война»: «Синклер-социалист чувства, без теоретического образования. Он ставит вопрос «попросту», возмущаясь надвигающейся волной и ища спасения от нее в социализме… Синклер наивен со своим призывом, хотя этот призыв глубоко верен в основе,-наивен, ибо игнорирует полувековое развитие массового социализма, борьбу течений в нем, игнорирует условия роста революционных действий при наличности объективно-революционной ситуации и революционной организации. «Чувством» этого не заменишь. Суровой и беспощадной борьбы могучих течений в социализме, оппортунистического и революционного, риторикой не обойдешь»
[Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 26, с. 270-271. 4]
Однако, несмотря на все свои заблуждения и иллюзии, Эптон Синклер внес неоспоримый вклад в пропаганду социалистических взглядов, в развитие американской реалистической литературы XX столетия. Его романы, пьесы, памфлеты и очерки отличаются откровенной тенденциозностью, которая была обусловлена тем, что, по определению искренне симпатизировавшего ему Бернарда Шоу, Синклер-«писатель-борец с социальным подходом», и литература для него-«средство донести до читателя свои идеи». Поэтому в большинстве случаев его произведения имеют ярко выраженную публицистическую окраску, что иногда, впрочем, идет в ущерб художественности. Сам Синклер признавался, что предпочитает сражаться с социальными недугами Америки не «хрупким оружием поэзии», а «тяжелым мечом современных фактов». Документальность-сильная сторона синклеровского творчества. Оно, несомненно, способствовало формированию и популярности американской «литературы факта», в области которой за послевоенные годы наибольшей, пожалуй, известности достигли такие писатели, как Трумэн Капоте, Артур Хейли и др., в разной форме и с разной степенью мастерства воплощающие в своих книгах документальное начало.
Именно к таким фактам, касаться которых было крайне нежелательно, с точки зрения тузов большого бизнеса, обращался Эптон Синклер во многих своих произведениях.
Самым знаменитым из них стал роман «Джунгли», опубликованный, когда писателю не исполнилось еще и тридцати лет. Этот роман получил общественный, международный резонанс, какой можно сравнить разве только с тем, что был вызван пятьюдесятью годами раньше «Хижиной дяди Тома» Гарриет Бичер Стоу. Недаром Джек Лондон так и назвал «Джунгли»-«Хижиной дяди Тома» рабов наемного труда.
Со страстностью Золя молодой писатель обличал бесчеловечное отношение промышленников к рабочим, в особенности к эмигрантам, приехавшим со своими семьями в разрекламированную Америку в поисках заработка. Известный американский писатель Синклер Льюис назвал «Джунгли» романом, «где впервые, словно в лучах безжалостно яркого света, предстала картина жизни людей в тяжелых башмаках и где прямо заявлено, что выход-в социализме». В книге с потрясающей достоверностью были описаны знаменитые чикагские бойни. Выяснилось, что мясные изделия и консервы производятся там в условиях чудовищной антисанитарии, зачастую из заведомо испорченного мяса или из мяса больных коров и свиней. Правительство США под давлением общественности вынуждено было провести специальное расследование на скотобойнях. Выход в свет «Джунглей» сразу же принес Синклеру славу; но самому писателю гораздо в большей степени хотелось привлечь внимание к ужасам поистине рабского труда рабочих в «чреве Чикаго», к невыносимым тяготам их быта.
Прочитав этот роман, который был прислан ему Эптоном Синклером с дарственной надписью, Лев Толстой высоко отозвался о нем: «Удивительная книга. Автор-знаток жизни рабочих. Выставляет недостатки всей этой американской жизни.»
[Гусев Н Н Летопись жизни и творчества Л Н Толстого Т. II М , 1960, с 573]
. Кстати, в том же 1906 году, когда «Джунгли» были изданы в Америке, появилось сразу несколько русских переводов романа,-один из них под красноречивым названием «Дебри хищничества и беззакония». Так состоялось первое знакомство с Синклером в России.
Живописание нравов, господствующих в непролазных «джунглях» капитализма, стало главной темой Эптона Синклера. Разработка этой темы была продолжена им в романах «Столица» (1907) и «Дельцы» (1908), связанных единым героем-Алланом Монтегю. Собственно говоря, эта дилогия, в свою очередь, примыкает к раннему роману писателя «Манассас» (1904), посвященному Гражданской войне между Севером и Югом. Ведь Аллан Монтегю-сын генерала Монтегю из «Манассаса», южанина по рождению, который принимает сторону северян и сражается в рядах их армии против рабовладельческого Юга.
Интересно, что «Столица» («Метрополис») была посвящена автором Максиму Горькому, который побывал в США в 1906 году и с которым впоследствии у Синклера установилась дружеская переписка. В этом романе внук богатого плантатора, сын генерала армии северян адвокат Аллан Монтегю-младший, приезжает в Нью-Йорк, где еще раньше обосновался его брат Оливер. Город Желтого дьявола, город-спрут затягивает новоприбывшего в омут пустопорожней суеты светского общества; однако Аллан с честью проходит искус роскошью и праздностью, оставаясь внутренне честным и чистым человеком. Ему претит паразитизм представителей «четырехсот» привилегированных семейств-фактических хозяев Америки. Он видит, как «бешеные деньги» нравственно калечат людей, и полон решимости избежать этой участи.
Если в «Столице» Эптон Синклер сосредоточился в основном на показе неприглядных сторон «сладкой жизни» нью-йоркской нищей духом «аристократии», то в романе «Дельцы» (по-русски известном также под названием «Деньги») он уделил главное внимание вскрытию механизма биржевых махинаций. Досконально изучив этот механизм, писатель обратился к реальным событиям экономического кризиса, всколыхнувшего в то время всю Америку, и доказал, что вызван он был преднамеренно группой финансовых воротил В романе обнажаются наиболее распространенные дурно пахнущие приемы, к каким прибегают «акулы Уолл-стрит» для массового улова «мелкой рыбешки». Превратившись, подобно Джиму Хигану, в безжалостные «машины для добывания денег», они ни перед чем не останавливаются ради достижения своих целей-даже перед преступлениями. «Игра в банки», о которой поведал Эптон Синклер,-это нечистоплотная игра без правил: ради выигрыша тут идут на блеф и подкуп, на предательство и подлог, на шантаж и сговор. Грабеж вкладчиков и акционеров сопряжен с жесточайшей конкуренцией наиболее туго набитых «денежных мешков» между собой.
Синклера нередко справедливо упрекают за излишнюю сухость изложения фактов, за «репортерский» стиль его романов, за известную «одномерность» героев. Что ж, этих недостатков не лишены и «Дельцы». Аллану Монтегю, к примеру, в книге отводится чисто голубая роль, и образ этот маловыразителен, хотя по замыслу именно он должен символизировать позитивную программу писателя. Как и газетчику Бейтсу, юристу Монтегю удается время от времени заглядывать за кулисы той бесчеловечной комедии, которую разыгрывает его препохабие Капитал, и видеть своими глазами, как кукол набивают опилками». Будучи индивидуалистом, Аллан способен противопоставить всему этому лишь свою личную порядочность и веру в то, что когда-нибудь, авось, появится «человек с совестью и громким голосом», который сумеет навести порядок. Совесть у самого Аллана, безусловно, есть, но вот громким голосом он явно не обладает, хотя и намеревается в финале бороться с несправедливостью, а для этого хочет заняться политикой, попытаться «открыть глаза народу». Линию взаимоотношений Аллана Монтегю с Лаурой Хиган, едва намеченную здесь, Синклер предполагал продолжить в следующем произведении (которое так и не было написано). Там эти взаимоотношения должны были увенчаться счастливым браком, причем Лаура наотрез отказывалась от неправедно нажитого отцовского наследства и вместе с мужем посвящала себя борьбе с пороками буржуазного общества- в основном путем благотворительности и просветительской деятельности.
Факты, которые «раскопал» Синклер для романа «Дельцы», могли бы быть изложены в виде социологического трактата или серьезного очерка, но в целях беллетризации писатель на основе их сконструировал достаточно увлекательный, местами почти детективный сюжет, придав ему к тому же мелодраматическую окраску. Такая окраска связана с образом давней знакомой Аллана-Люси Дюпрэ, очаровательной двадцатидвухлетней вдовы. Из-за нее-то и развернулась «конкурентная борьба» между двумя банкирами-Стенли Райдером, которого она любит, и старым Даном Уотерманом. В результате решения, принятого под давлением Дана Уотермана на конференции финансовых «титанов», поднимается невиданная паника на бирже; Стенли Райдер разорен и кончает жизнь самоубийством. Люси Дюпрэ, сознавая, что виной всему она, принимает яд.
Синклер, конечно, многое упрощает, объясняя одно из сильнейших потрясений на нью-йоркской бирже местью за неразделенную страсть могущественного магната. Но он нисколько не преувеличивает, когда утверждает, что люди, подобные Дану Уотерману, могут спокойно творить любое беззаконие в Америке, подмятой «железной пятой» монополий; в состоянии возвысить или уничтожить всякого противника и даже навязать свою волю правительству и президенту страны.
Своими книгами Эптон Синклер не раз пытался расшатать троны некоронованных американских королей биржи, тушенки, прессы, стали, нефти, угля (один из его романов так и называется-«Король Уголь»). И вот во второй половине 30-х годов писатель обратился к личности еще одного короля-автомобильного. Роман «Автомобильный король» (1937) имеет подзаголовок «История фордовской Америки», посвящен он становлению «империи» Генри Форда (1863-1947) и вышел в свет-что уместно теперь напомнить-еще при жизни ее основателя.
Как раз когда у Синклера вызревал замысел написать этот роман-осенью 1935 года,-в Соединенные Штаты на борту французского трансатлантического лайнера «Нормандия» прибыли два советских писателя-Илья Ильф и Евгений Петров, уже прославившиеся к тому времени «Двенадцатью стульями» и «Золотым теленком». Чтобы набрать материал для книги путевых очерков «Одноэтажная Америка», им пришлось дважды пересечь страну из конца в конец, покрыв расстояние в десять тысяч миль, и сделали они это на машине марки «форд», убедившись в ее несомненных достоинствах. Им довелось побывать в центре фордовской автомобильной промышленности-городе Дирборн-и даже повидать самого мистера Форда.
«На главном фордовском конвейере люди работают с лихорадочной быстротой,-свидетельствуют И. Ильф и Е. Петров.- Нас поразил мрачно-возбужденный вид людей, занятых на конвейере. Работа поглощала их полностью, не было времени даже для того, чтобы поднять голову…
Конвейер движется, и одна за другой с него сходят превосходные и дешевые машины. Они выезжают через широкие ворота в мир, в прерию, на свободу. Люди, которые их сделали, остаются в заключении. Это удивительная картина торжества техники и бедствий человека»
[И.Ильф, Е.Петров. Собр. соч. в 5-ти томах, т. 4. М., 1961, с. 140, 153-154.].
А вот каким предстал перед ними сам Генри Форд: «Это был худой, почти плоский, чуть сгорбленный старик с умным морщинистым лицом и серебряными волосами. На нем был свежий серый костюм, черные башмаки и красный галстук. Форд выглядел моложе своих семидесяти трех лет, и только его древние коричневые руки с увеличенными суставами показывали, как он стар. Нам говорили, что по вечерам он иногда танцует… Форд приходит на работу вместе со всеми и проводит на заводе весь день. До сих пор он не пропускает ни одного чертежа без своей подписи… Многих старых рабочих своего завода Форд знает и называет по имени: «Хелло, Майк!» или: «Хелло, Джон!». А Майк или Джон тоже обращаются к нему-«Хелло, Генри!». Здесь они как бы равны, они вместе делают автомобили. Продавать автомобили будет уже один старый Генри. А старый Майк или старый Джон сработаются и будут выброшены на улицу, как выбрасывается сработавшийся подшипник».
[И. Ильф, Е. Петров. Собр. соч. в 5-ти томах, т. 4. М., 1961, с. 428-429.]
Таким сработавшимся старым подшипником ощутил себя в романе «Автомобильный король» Эбнер Шатт, когда очутился однажды на улице уволенным после того, как верой и правдой четверть века проработал на Форда. Эптон Синклер строит свой роман-памфлет по принципу параллельного описания блистательной карьеры Генри Форда и тяжкой жизни семьи одного из рядовых его рабочих-Эбнера Шатта. Такой прием позволил писателю с особой наглядностью показать социальный контраст двух миров-бедных и богатых. Показать, что процветание единиц оплачено потом и кровью сотен тысяч тех, для кого «американская мечта» обернулась «американской трагедией».
Роман Синклера начисто разрушает миф об американском обществе как «обществе равных возможностей», который до сих пор находится на вооружении буржуазной пропаганды, окружившей легендой имя Генри Форда. «Кивая на Генри Форда, буржуазные мудрецы поучают миллионы безработных, что Америка-истинная страна свободной инициативы, где каждому открыты одинаковые возможности преуспеяния; если же вам не удалось стать миллионером, подобно Форду, пеняйте лишь на самого себя,-указывала в рецензии на роман профессор А. Елистратова.- Разоблачая миф о Форде-филантропе, Синклер разоблачает тем самым миф о «добром капиталисте» вообще, миф о возможности «сотрудничества» между трудом и капиталом, так долго насаждавшийся в США лидерами «Американской федерации труда».
]»Книга и пролетарская революция», 1938. № 12, с. 124.]
Генри Форд никогда по-настоящему не пытался облегчить положение своих рабочих. Некоторые же его начинания, преследующие цель прослыть «хорошим капиталистом», были не чем иным, как возведением в рекламных целях «фальшивого фасада», какой имела еще его самая первая кустарная мастерская в Детройте. По поводу этого Синклер саркастически замечает: «Много таких фальшивых фасадов в Америке и не только на зданиях».
Ф. М. Достоевский писал: «Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все, что угодно, а тот, с которым делают все, что угодно»
У Эбнера Шатта нет миллиона-и поэтому он несвободен, поэтому с ним «делают все, что угодно» Но, оказывается, несвободен и Генри Форд-обладатель не миллиона, а целого миллиарда: «Когда он начинал жизнь, у него была решимость сделать свою жизнь значительной; и вот он стал миллиардером — и деньги держали его, как паутина держит муху. Самый могущественный человек в мире был беспомощен в тисках миллиарда долларов. Никогда не думал он быть таким, каким сделали его деньги. Они были хозяевами не только его поступков, но и его мыслей, так что Генри не знал, во что он превратился; он был слеп не только к тому, что творилось на его предприятиях, но и к тому, что происходило в его душе»,-пишет Э.Синклер. Так «хороший парень» из Детройта, великолепный механик, обуреваемый романтическими мечтами, превратился в «пленника миллиарда долларов»-холодного, расчетливого, бесчувственного к страданиям других промышленного феодала,- и эту эволюцию Синклеру удалось убедительно запечатлеть на страницах своего произведения.
Быть может, не столь ярко, но довольно точно обрисована писателем на примере семейства Шаттов тогдашняя ситуация в американской рабочей среде. Синклер с сочувствием повествует о главе этого семейства-«старой заводской кляче» Эбнере, сторонящемся политики, слепо верящем, несмотря на все обрушивающиеся на него удары, в своего кумира и «благодетеля» мистера Форда. В честь «автомобильного короля» он даже назвал одного из своих сыновей Генри Фордом. Тот оправдал такую честь: начав с участия в воровской шайке, подзаработав на контрабандной торговле спиртным и пройдя школу гангстеризма, он с успехом воспользовался приобретенными навыками на добропорядочной службе в «секретном отделе» фордовской компании. С самого начала верноподданным «империи» Форда стал и старший сын Эбнера Шатта-прилежный и законопослушный Джон Крок. Но вот с младшим сыном-Томом-все вышло иначе: окончив Мичиганский университет и вернувшись в родные края, он делается «красным» профсоюзным агитатором. О борьбе рабочих за свои права в романе рассказано не столь подробно, как об их угнетении, но со всей определенностью ощутимо, что автор солидаризируется с этой борьбой.
В книге «Одноэтажная Америка» И. Ильф и Е. Петров поведали не только о встрече с Фордом, но и о свидании с Эптоном Синклером, которое произошло в калифорнийском городке Пассадена. Более подробно это свидание описал Е. Петров-уже после смерти своего соавтора-в статье «Эптон Синклер и Генри Форд».
С тех пор она не перепечатывалась, и потому хотелось бы ее процитировать: «Синклер искренне нам обрадовался. К нашему удивлению, он читал «Золотого теленка», который несколько лет назад вышел в Америке. Но он был рад нам не только как писателям, но и просто как людям из Советского Союза. Синклер был в сером летнем костюме, кожаных сандалиях, с суковатой искривленной палкой в руке. Теплый калифорнийский ветерок шевелил его легкие седые волосы. В какой-то степени он напоминал общеизвестный американский тип румяного, седовласого и веселого джентльмена, который в определенные часы сидит без пиджака в своей конторе и делает доллары, в определенные часы пьет коктейль и, добродушно посмеиваясь, отплясывает с молодежью фокстроты. Но достаточно было заглянуть в его глаза-светлые, горящие, я бы сказал, сияющие, чтобы стало ясно: это человек мысли и чувства, человек ищущий, страдающий, душевный».
Далее Е. Петров высоко оценивает роман «Автомобильный король», только что опубликованный в СССР в журнале «Интернациональная литература»: «Автомобильный король» — образцовый публицистический роман. Он переполнен цифрами и фактами, что не только не уменьшает, но скорее увеличивает интерес к роману. Эти факты и цифры входят в ткань романа с такой же убедительностью и силой, с какой вошли факты и цифры, скажем, в «Испанский дневник» Михаила Кольцова… И если в романе «Автомобильный король» Эптон Синклер не делает никаких выводов, а просто показывает, как из «хорошего парня» Генри Форд превратился в душителя рабочего класса, то нужны ли эти выводы? Мне кажется, что не нужны. Нет никакого сомнения, что, прочитав роман, любой рабочий из буржуазного мира сделает свой вывод, и такой вывод, от которого не поздоровится его хозяину. В особенности такому хозяину, как Форд, который лицемерно делает вид, что заботится о рабочих. Роман «Автомобильный король» -это настоящий призыв к действию, особенно сильный тем, что решение действовать не продиктовано автором, а появляется естественным путем в сознании самого читателя».
Заключает свой обстоятельный разбор романа Е. Петров словами: «Эптон Синклер провел блестящую параллель между жизнью богача Генри и бедняка Эбнера. Хотелось бы провести параллель между жизнью Форда и самого Синклера. После встречи «идеалиста» Форда с идеалистом Синклером утекло много воды Генри делал свой миллиард и в конце концов превратился в самого свирепого эксплуататора и подлого покровителя фашистов. Синклер мог бы в своей области тоже стать богачом. Достаточно ему было только немного изменить свою тематику. Но он богачом не стал. Он пошел по линии наибольшего сопротивления. Он отдал свое перо рабочему классу»
[Литер. газета, 1938, 20 сент.].
Эптон Синклер действительно всемерно стремился содействовать своим пером социальному прогрессу в Америке, хотя не смог избежать за долгие годы творческого труда некоторых колебаний и уступок конформизму (особенно в серии романов о Ланни Бэдде). Именно книгами, пронизанными «святым социальным беспокойством», как отметила известная чешская писательница Мария Пуйманова, он снискал себе славу во всем мире.
В связи с 60-летием Э. Синклера советские писатели Н. Вирта, А. Караваева, В. Катаев, М. Кольцов, П. Павленко, Е. Петров, Л. Соболев, А. Толстой, К. Тренев, А. Фадеев опубликовали приветственное письмо, в котором говорилось: «Мы ценим Вас как художника за искренность Ваших произведений, за разоблачение язв капиталистического строя, за симпатии к эксплуатируемым… Мы ценим Вас за симпатии к борцам антифашистского фронта, за то, что Вы-участник этого фронта-своими книгами поднимаете массы для уничтожающего отпора фашизму… Вы поняли роль СССР в деле борьбы за идеалы человечества, за культуру, за благополучие масс и за мир»
[Там же.].
Многие произведения Синклера не утратили до сих пор разоблачительной силы, ибо не изжиты еще и не могут быть изжиты в условиях капитализма запечатленные в них конфликты и те изъяны системы, которые он бичевал со всей Энергией своего таланта, призывая к более справедливому мироустройству.
Для советских читателей Эптон Синклер близок еще и тем, что он был одним из первых американских писателей, приветствовавших Великую Октябрьскую революцию,-это нашло отражение в романе «Джимми Хиггинс» (1919). Он искренне радовался успехам Страны Советов, за которыми внимательно следил еще со времени первых пятилеток. И буквально перед самой кончиной просил прогрессивного американского публициста Джозефа Норта передать от его имени советским людям: «Продолжайте делать то, что вы делаете. Все человечество будет благодарно вам за это. Свершения ваши грандиозны».
Святослав Бэлза
